Какие задачи выполняет главный ученый министерства алии и абсорбции?

Моя задача, с одной стороны, руководство ведомственной наукой, в том числе исследованиями, которые позволяют строить политику в сфере алии и абсорбции, с другой стороны, участие в выработке стратегии министерства в оперативных вопросах. Во всех министерствах есть главные ученые, чаще всего они приходят из академии. Считается, что главный ученый входит в тройку-пятерку ведущих специалистов в стране в своей сфере. Кроме того, существует форум главных ученых Израиля – орган, состоящий из руководителей ведомственной науки разных министерств. Он играет роль коллегии экспертов при правительстве по вопросам политики в области развития науки и технологии.

Для чего нужна наука в министерстве алии и абсорбции?

Для решения двух задач. Первая – сопровождать оперативную работу, отслеживать эффективность деятельности в сфере трудоустройства, обеспечения жильем, образования. Вторая – реализовывать исследовательские проекты, цель которых выработка политики министерства.

То, что вы сейчас сказали, простому человеку не очень понятно… Для нас алия и абсорбция – это решили-полетели-прилетели. Какая здесь наука?

Прежде всего, нам нужно знать, сколько человек полетит. То есть необходимо выяснить потенциал репатриации из разных стран, какие причины заставляют человека перебраться с одного места на другое. Какие факторы на это влияют? Люди хотят уехать из страны, в которой живут, или хотят приехать в Израиль? Одного ответа на эти вопросы нет, это всегда комплекс факторов. Мы должны понимать, что происходит. Одно время был всплеск алии из Франции, а сейчас произошел некоторый спад. Может быть, нужно предпринять усилия, чтобы работали притягивающие факторы именно для «французов»? И у каждой группы репатриантов свои проблемы. Мы должны понимать, что мотивирует людей, для этого нужно проводить исследования. Идем дальше – прилетели. В большие города или на периферию? В центр городов или в поселки? Люди хотят жить там, где есть работа, или там, где хорошее образование? Ближе к родственникам или в местах с подходящим климатом? Далее необходимо знать, что мы даем этим людям. Существуют пакеты помощи в трудоустройстве, в открытии бизнеса, в профессиональной переквалификации. Нам кажется, мы определили, что людям важно, но, может быть, стоит их спросить, что мы не учли? Или человек думал, что в Израиле ему нужно будет одно, а оказалось совсем другое. Чтобы ответить на все эти вопросы, мы и проводим научные исследования.

Какими инструментами вы пользуетесь?

Вначале мы должны получить точную статистическую информацию: о составе семьи, о возрасте, образовании, профессиях. Этим занимается информационный отдел. Второй этап – опросы репатриантов и о репатриантах. Мы должны знать, кто приезжает, и что от приезжающих ожидает общество. Отдел главного ученого обладает знаниями, полученными в серьезных аналитических структурах, при проведении масштабных исследований. Это тоже наша задача – объединять все данные и информацию из разных источников. Мы делаем выводы, без которых невозможно строить правильную политику.

Какое исследование вы проводите сейчас?

Совместно со Всемирной сионистской организацией мы проводим интересное полномасштабное исследование мотивов репатриации в Израиль. Инициатором исследования стала глава отдела поддержки репатриации ВСО Марина Розенберг-Корытная. За пять лет, прошедших с момента предыдущего исследования, произошел двукратный рост алии из стран бывшего Союза (это примерно половина всех репатриантов последних лет), и стран Запада. Исследование называется «Инициаторы алии». Его задача – узнать, что подвигает людей на репатриацию: экономические трудности, надежды на изменение семейного положения, личная безопасность, национально-идеологические мотивы и прочее. Мы должны посмотреть, как изменились эти обстоятельства, актуальны ли темы, которые интересовали репатриантов несколько лет назад, может быть, они изменились.

Зачем это Всемирной сионистской организации и отделу, которым руководит Марина Корытная-Розенберг?

Одна из задач отдела поддержки репатриации – понять, что движет людьми. Министерство алии и абсорбции занимается репатриантами, прибывшими в страну. А с теми, кто собирается совершить алию, работают «Сохнут», «Натив», фонд «Керен кайемет» и ВСО. В партнерстве с этими организациями в странах диаспоры работает и наше министерство. Отдел, который возглавляет Корытная-Розенберг, создан, чтобы способствовать репатриации. Инициатива Марины нам показалась интересной, люди должны приезжать в Израиль с открытыми глазами, понимать, куда они едут и зачем. Она предложила исследовать не только причины решения репатриироваться, но и кто принимает это решение – мужчины или женщины, старшее поколение или младшее. Получив ответы на эти вопросы, мы ставим соответствующие задачи перед министерствами образования, соцобеспечения, строительства, всех, кто каким-то образом вовлечены в процесс интеграции. Мы выясняем, чье желание, предложение, настойчивость являются движущей силой репатриации, когда целая семья или даже клан снимается с места. Традиционно люди делятся на три категории: 18-20% приняли решение никогда никуда не уезжать, если ничего экстраординарного не происходит; столько же готовы ехать «при любой погоде»; а вот около половины «сидят на заборе». Если не будет каких-то побудительных мотивов, они не поедут. Что может являться побудительным мотивом? Иногда это случайная встреча, иногда какой-то проект в Государстве Израиль, который их заинтересовал: программа абсорбции врачей, инженеров, учителей. Мы должны выяснить, кто принимает решение – отцы семейства или матери семейства, или дети, которые хотят получить образование в Израиле. Все это гипотезы, которые нуждаются в проверке.

Как изменилась русскоязычная алия?

Сейчас больше приезжают из крупных городов. Это похоже на начало 90-х годов, но сильно отличается от того, что было на рубеже 2000-х, когда репатриировались в основном с периферии. Сегодня достаточно высок процент репатриантов из Москвы, Питера, Киева. При этом существует много стереотипов – «путинская алия», «алия креативного класса» и так далее… Но это не совсем так. Да, репатриация из крупных городов выросла, но не в последнюю очередь и потому, что изменилась структура еврейских общин. Основная часть евреев России и Украины живет в больших городах, и поскольку репатриация стала охватывать все слои общины, соответственно выросла доля приезжающих из крупных центров. Таким образом, мы являемся свидетелями феномена, который называют «новой волной».

Это действительно волна?

По сравнению с началом 90-х, это ручеек. Если в то время было порядка 2 млн человек, имеющих право на репатриацию, то сегодня мы говорим в лучшем случае о 800 тыс, подпадающих под Закон о возвращении. Естественно, такого вала не будет. Но это все же вдвое больше, чем в нулевые годы.

В какой стадии находится ваше исследование?

В самом начале. Мы проводим обсуждения в небольших фокус-группах. Потом посмотрим, какие сюжеты нужно проверить, и проведем масштабный опрос репатриантов из разных стран, сопоставим с результатами источников, которыми мы располагаем. Я думаю, что в итоге мы получим документ, который позволит определить точки как поощрения алии, так и успешной интеграции репатриантов. Лучший способ увеличить алию – информация о том, что репатриантам в Израиле хорошо. Вот над этим и нужно работать.

Источник: newsru.co.il